– Ну и что? – Шаннон кашлянула, потому что от внезапно охватившего ее волнения голос слегка охрип. – Он вернулся?

– Насколько я помню, в легенде говорится, что это случилось в день, когда бушевала буря, сотрясая небеса, и вот тогда женщина увидела, как он идет к ней через поле. Он вообще-то хотел взять ее в жены, но не собирался оставлять ратное дело, расставаться с мечом и щитом. Они много спорили из-за этого, и, хотя страшно любили друг друга, никто не шел на уступку. Когда он снова отправился на войну, то оставил пряжку ей на память. Но она, эта женщина, обладала даром предвидения и потому знала, что он уже никогда не вернется, а погибнет на поле сражения, и эта пряжка так и останется у нее.

– Что ж, обыкновенная легенда, – обдумывая услышанное, медленно сказала Шаннон. Она чувствовала, что у нее похолодели руки, и взяла кружку с чаем в обе ладони. – Таких много у разных народов. Не думаете же вы, что мой сон…

Она не стала продолжать, и Грей заговорил вновь:

– Если серьезно, я вполне могу предположить, что эти двое, о которых сложили легенду, существовали в незапамятные времена и что какая-то связь, какой-то мостик от них к нам может быть перекинут. Что касается снов, они лишь подтверждают предположение.

– Если я и видела пару снов о мужчине на лошади, это еще ничего не значит, – запальчиво сказала Шаннон. – Но если рассказать об этом психиатрам, они такого наговорят! А в общем, я немного устала, – добавила она, поднимаясь со стула. – Спасибо за чай. Пойду спать.

– Спокойной ночи, Шаннон. Когда она вышла, Брианна положила руку на плечо мужа.

– Не терзай ее понапрасну. Она и так встревожена, разве не видишь? Многое здесь ей чуждо и странно.

– Да, лучше бы она не держала все в себе. Побольше делилась.

– Ей нужно время, Грей. Даже ты не сразу привык… – Она глубоко вздохнула. – Но Мерфи-то! Кто бы мог подумать? Бедняга!

Шаннон вовсе не зареклась ходить к каменному кольцу на поле у Мерфи. Она просто проспала в это утро. И ничего удивительного, поскольку ее снова мучили сны. Так она оправдывала себя за поздним завтраком, попивая кофе со сдобными булочками.

Вечером тоже была какая-то вкуснейшая сдоба, к тому же еще эти разговоры о вещих снах – как же тут спать спокойно?

Ясность и реальность сновидений пугали ее. Она не могла не признаться себе, что не только видела, но и чувствовала свой сон. Ощущала спиной жесткий ворс одеяла, покалывание травы, тепло и тяжесть мужского тела – на себе. В себе…

Она вздохнула и прижала руку к лону, туда, где память о сне была еще жива и продолжала рождать желание.

Ей снова снился мужчина, похожий на Мерфи. Впрочем, не совсем похожий. Ярко горели звезды, луна светила, словно белоснежный маяк. Она слышала крик совы. Ощущала на щеке его теплое дыхание. Ее руки, хранившие память о его прикосновениях, слегка болели. И она знала и помнила, даже полностью растворившись в блаженстве, что это в последний раз.

Было мучительно думать об этом тогда и даже теперь, когда она бодрствовала. На глаза навернулись слезы, готовые вот-вот пролиться в чашку с кофе.

«С этим надо кончать», – сказала она себе. Нельзя больше допускать, чтобы ее допекали подобные сны! Иначе ей грозит опасность влиться в ряды пациентов, проводящих часы и дни по кабинетам различных психотерапевтов.

Шум за дверью заставил ее взять себя в руки, придать лицу спокойное выражение. Кто бы ни пришел, она была рада вторжению.

Дверь открылась. Это была Мегги. Не лучший вариант, но по лицу Шаннон, она надеялась, нельзя было прочесть ее чувств.

– Ты тоже заходи, – Мегги обернулась, впуская Кона. – Только веди себя прилично.

Пес нырнул под стол и с шумом опустился на пол, издав облегченный вздох.

– Думаю, вам он не помешает, Шаннон. Привет! Я занесла ягоды для Брианны.

– У нее дела по дому. А Грей работает наверху.

– Положу в холодильник… Хорошо вас покормили у Мерфи?

– Всем все известно. – Шаннон не могла скрыть некоторого раздражения. – Не удивлюсь, если вы даже знаете меню.

Со снисходительной улыбкой Мегги повернулась к ней.

– Конечно же, был цыпленок, я не ошиблась? Он потрясающе умеет его поджарить, особенно для женщин. – Она сняла вязаную шапку, сунула в карман. – Надеюсь, и на этот раз не подкачал?

– Мне кажется, это наша с ним забота, – ругая себя за резкость, но не в силах ничего с собой поделать, ответила Шаннон.

– Вам напрасно кажется. Будьте с ним начеку. Да что она никак не сменит свою противную снисходительную манеру поведения!

– Меня не интересуют ваши советы. Тем более в таком тоне!

Мегги дернула головой. В ее взгляде и голосе была не обида, а пренебрежение, смешанное с возмущением.

– А что же вас интересует, Шаннон Бодин? Вам нравится повыставляться перед мужчиной? Поддразнить его? Просто так, ради развлечения. Впрочем, это, должно быть, свойственно вам от рождения.

Ярость ослепила Шаннон. В глазах поплыли красные блики. Она вскочила, сжала кулаки.

– Будьте вы прокляты! Какое вы имеете право бросать камни в мою мать?!

То, что она услышала в ответ, частично охладило ее:

– Вы правы. Абсолютно правы. Я бы с удовольствием взяла свои слова назад. Приношу свои извинения.

– Как будто я слышала сейчас речи вашей собственной матери, – проговорила Шаннон, приходя в себя.

– Вы сказали точно. Я говорила, как она, и, как она, была не права. Еще раз прошу прощения за эти слова, но не за все остальные, которые были сказаны раньше.

Чтобы успокоиться, Мегги повернулась к плите, зажгла горелку и поставила чайник. Шаннон молчала, и Мегги опять заговорила:

– Поскольку мы здесь вдвоем, будьте откровенны. Вы можете, если хотите, сказать о моем отце то же, что я только что о вашей матери.

Постановка вопроса понравилась Шаннон, она довольно миролюбиво ответила:

– Если и скажу, то постараюсь быть достаточно вежливой.

– Вежливость и лицемерие зачастую идут рука об руку– Шаннон заскрежетала зубами, что доставило удовольствие Мегги.

– Итак, лучше всего, не будем говорить на эти темы. – Мегги налила себе чай. – Случилось так, что в нас течет одна кровь, и это, видимо, не доставляет нам обеим большого удовольствия. Но тут уж ничего не поделаешь. Вы, насколько я могу судить, женщина отнюдь не мягкая. Я тоже не отличаюсь этим качеством. Брианна совсем иная.

– Вы собираетесь защитить ее от меня?

– Если потребуется. Если обидите кого-то из тех, кто мне дорог, я могу вцепиться в вас! – Она сжала зубы так, что скулы у нее заострились. – Постарайтесь меня понять. Брианна впустила вас в свое сердце, а это многого стоит. То же сделает и Мерфи. Если уже не сделал.